Грозовые тучи.

Над лагерем сгущалась ночь. Князь отсутствовал уже почти четыре дня. Он не появлялся в лагере с тех самых пор, как увел мальчишку, свой последний трофей, в лес. Ни для кого из отряда не было тайной, что должно было произойти там. Этот маленький раб был выбран очередной жертвой для Богини. Но, пожалуй, никто не пожелал бы оказаться свидетелем этого обряда. Только Князь мог быть так жесток к своей жертве, с которой еще недавно предавался плотским утехам. Я вздохнул. Нет, не мне судить его.
Да, все мы слишком засиделись на месте, но на Князе это отражалось сильнее всего. Он снова стал молчаливым, бесстрастным,- как будто что-то выпило его дух до дна, и неожиданно беспричинно агрессивным . Пора снова выходить на промысел. Пусть прольется кровь во имя Богини и во имя спокойствия моего Князя.
Я направлялся через двор форта в конюшню, когда часовой возвестил о том, что Князь возвращается. Наконец-то. Я уже примерно знал, что увижу… Ворота заскрипели, и мой Князь направил Мрака под прикрытие стен. Завидев меня, он подъехал и спешился, разрешив придержать повод своего коня. Каблуки его черных сапог мягко спружинили о землю. Я не поднимал на него взгляда, выражая почтение. Все равно я успел увидеть главное, когда он въезжал в ворота. Та же картина, что и всегда: небрежно смытая с лица и рук кровь, бурые запекшиеся потеки на куртке и штанах. И печать усталости на челе. Богиня приняла жертву. Теперь на какое-то время можно расслабиться.
- Горячую ванну и вина, - коротко приказал он. Голос звучал чуть хрипловато, словно он был болен или много разговаривал…
Я поднял голову, внимательнее присматриваясь к нему. Фиалковый отсвет поблек, глаза стали почти прежними – цвета темно-серого штормового неба. Темные круги под ними говорили о неимоверной усталости. Видимо, он не спал все эти дни. Да, правду говорят, что милость Богини – лезвие обоюдоострое.
-Как прикажет мой Князь, - я поклонился, жестом предлагая проследовать в его покои.
Четырьмя днями ранее это обращение вызвало бы вспышку гнева. Но сейчас он ничего не сказал. Лишь поморщился.
Когда мы покидали нашу Родину, он запретил всем нам называть его любыми титулами рода, к которому он принадлежал. Но он наш Князь, и этого не может отнять никто. Ни Богиня, ни он сам. Пусть в Ангморте сидит его брат, ни у кого не будет больше прав на престол, чем у нашего Кнеса Ар’Нариса тор Ар’Тъелмара ин Ангморт и у детей его. Даже его внебрачный потомок будет законнее Нъелофина, и, стоит ему вернуться, как весь цвет Ангморта преклонит колени, а самозванцу останется лишь освободить трон. Только он не вернется…
Я открыл дверь перед Ар’Нарисом, пропуская его вперед.
-Мой Князь, Вы не ранены? – я еще раз внимательно посмотрел на него.
-Нет, - коротко ответил он. – Оставь меня.
Мне хотелось помочь ему, послужить ему, чтобы хотя бы так облегчить его ношу. Но он никогда не позволял мне служить ему больше необходимого. Оставалось только одно – поклониться и позаботиться о том, чтобы моему Лорду принесли все необходимое. Так я и поступил.

***

В очередной раз проходя мимо двери, я прислушался. Тишина казалась почти гробовой. Слышен был лишь треск поленьев в камине. Но Князь наверняка не спал. Я представил, как он сидит в кресле с высокой спинкой и держит в руке полупустой кубок с вином, упершись мутным невидящим взором в тлеющие уголья, покрывающиеся сажево-серой патиной пепла… Еще четыре дня назад я не осмелился бы побеспокоить его в такое время. Мне не хотелось видеть, как он унижает себя, развлекаясь с этим рабом. Но теперь… Кто-то должен был хоть не надолго разорвать его одиночество. Я постучал.
За дверью раздались шаги и щелкнул замок. Я едва не отшатнулся. Он снова обрезал волосы… Ни один эльф не станет трогать свои волосы. Только в одном случае – если он отказывается от рода, к которому принадлежит. Но это верная смерть… связь с родом – почти единственное, что удерживает нас от угасания.
- Мой Князь… - я неожиданно охрип, но не осмелился прочистить горло. – У вас не гаснет камин?
- Нет, - он качнул головой, и я понял, что Ар’Нарис успел выпить достаточно для того, чтобы едва держаться на ногах.
- Возможно, Вы желаете съесть что-нибудь горячее? – я опустил глаза, но не потому, что так требовал этикет. Мне было тяжело сейчас смотреть на него.
- Нет, - не меняя интонации ответил Ар’Нарис.
Он слегка прислонился к дверному косяку плечом.
- Быть может, Вы желаете еще вина?.. – это был последний шанс получить приглашение составить ему компанию.
- Нет, - Ар’Нарис обернулся, глядя в глубь комнаты.
- Мой Князь, могу я составить Вам компанию? – я все же решился сказать это прямо.
Он отпустил дверь, которую до этого придерживал, пропуская меня внутрь. Я благодарно поклонился и прошел. Я знал, что обстановка тут более чем скромная. Единственное кресло стояло перед камином, постель была потревожена. Видимо, он все же успел поспать несколько часов.
Ар’Нарис запер дверь и вернулся на прежнее место, заняв кресло и взяв в руку бокал.
- Ты хотел о чем-то поговорить со мной? Сядь, - приказал он, кивком указав на единственное свободное место, постель. Я опустил голову, но ослушаться не посмел и осторожно разместился на краю постели. Видели ли остальные, что творится с их Князем так, как видел это я?... Угасание… Он медленно, но неотвратимо угасал. Нет, не умирал, Богиня не отпустила бы так просто того, кто принадлежал ей. Он именно угасал сознанием, превращаясь в одну Волю, изменившись почти до неузнаваемости. И, с каждым прожитым десятилетием, процесс все ускорялся, приближая тот миг, когда мой Князь станет полностью принадлежать Богине. Станет податливым воском для ее дланей.
- Твои воины думают о битвах, Князь, - осторожно начал я. – Возможно, уже стоит покинуть укрытие и пуститься в путь?
Ар’Нарис посмотрел на меня и, поднявшись со своего места, принялся расхаживать по комнате, очевидно, желая вернуть своему разуму хотя бы относительную ясность. Мне тоже пришлось подняться, дабы не сидеть, когда он стоит, и я следил за перемещенмями Князя.
Внезапно он застыл передо мной, глядя прямо в глаза.
- Зачем ты пришел? – нет, его взгляд не наливался фиалковым, он был как грозовое небо.
-Я… Прошу простить меня за то, что нарушил Ваш покой…
Неожиданно я смутился, как желторотый юнец, которого застали в пикантной ситуации, и, чтобы скрыть это, как можно ниже склонил голову. Прохладные пальцы стиснули мой подбородок и заставили поднять ее, снова встретиться взглядами. Я глотнул. Никто не смел так обращаться со мной. Никто, кроме моего Князя. Иногда я думаю, что стерпел бы от него все.
- Эстель, зачем ты постоянно ходишь за мной? – негромко спросил Ар’Нарис.
Никто, кроме моих родителей и сестры, не называл меня просто по имени… я растерялся, не зная, что ответить.
- Чего ты добиваешься? Желаешь скрасить мое одиночество? – эти слова, как яд, изливались из уст Князя, и я не узнавал его. – Мальчишка! Глупец! – он тряхнул рукой, моя голова мотнулась, а потом резко отпустил.
Я осел на колени, еще ниже преклоняя голову.
- Я прошу простить мне мою дерзость… да, - слова давались мне с трудом, но, если я мог служить ему хотя бы так, я был готов. Невзирая на то, что это стало бы позором для меня и моего рода. Позором, который невозможно смыть.
– Да, - уже громче проговорил я. – Я… прошу Вас… принять меня… чтобы… скрасить Ваше одиночество… мой Князь, - под конец я сбился на шепот, ожидая своего приговора. Уже одни эти слова –бесчестье. Но еще большее бесчестье для Князя - обращать внимание на рабов.
Он молчал и смотрел на меня. Я чувствовал этот изучающий взгляд каждой клеткой своего тела. Молчание давило на мои плечи.
- Поднимись, - наконец, проговорил Князь, и я послушно поднялся. Только сейчас я осознал, что мы были одного роста, поэтому мне так легко было смотреть в его глаза.
– Глупый, самонадеянный мальчишка, - его голос звучал спокойно, почти умиротворенно. – Мне не нужно такое служение от тебя, - он хотел отвернуться и отойти от меня, но нежданной волной во мне всколыхнулся гнев и я посмел удержать его.
- Чем хуже я тех, кому мой Князь дарит свое внимание?! – мой голос взвился, но где-то наверху сломался, охрипнув.
Он отреагировал быстрее. Он всегда реагировал быстрее. Я сам толком не понял, когда его пальцы вплелись в мои волосы, когда он притянул меня к себе. Поцелуй тоже стал для меня неожиданностью – жесткий, властный, не оставляющий никакого иного варианта, кроме подчинения. Я не был готов. Возможно, Ар’Нарис почувствовал это, а, быть может, я оказался неприятен ему, но он отстранился, а потом отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Я не стал защищаться от удара, бросившего меня на постель. Только как-то апатично заметил, что случайно прокусил губу, и из нее пошла кровь. Я смотрел на него, ожидая своего приговора.
-Naghtarer. (Уходи), - Князь перешел на моровен, и лишь услышав речь, я ощутил, как засосало под ложечкой, как тоска опутала меня крепче паучьих сетей Богини.
Ар’Нарис сделал несколько шагов по комнате, подошел к камину, взял недопитый кубок.
-Mires, (Простите меня) – прошептал я. Если Князь прогонит меня, как я смогу жить со своим позором?.. Пусть только он был свидетелем, но...
-Naghtarer! – приказал он снова, и глаза его подернулись фиалковым бархатом.
-Naghtaral neeh! (Я не уйду) Nadal veral pher? (Чем я хуже раба?) – я сам удивился отчаянию, которым вдруг подернулся мой голос.
-Bastrer! (Глупец!) Werer. Wer er. (Ты лучше. Ты - лучше.) Naghtarer merk. (Уходи сейчас), - он устало покачал головой и отвернулся.
Я поднялся и медленно, как-будто преодолевая сопротивление, отправился к двери. Закрыв ее за собой, я прислонился к теплому дереву.
***

-Ты мне нужен, - негромко проговорил Князь. – Ты капитан моего единственного отряда. Ты тот, кто всегда прикроет мне спину. Я не буду унижать тебя своим вниманием.
Ар’Эстель наклонил голову, так что его волосы цвета густой ночи упали на лицо. Несколько мгновений он стоял не двигаясь. Но потом выпрямился, его лицо приняло привычное высокомерное выражение, и удалился прочь.
Нарис достал непочатую бутыль вина.